II
Воинский пыл
Вахит и Махмут прожили в этом медресе много лет и, наконец, дошли до чтения «Мухтасара».
С детской поры они ходили в медресе из родительского дома, а с течением времени продолжали учебу, поселившись в медресе. Теперь они были уже настоящими джигитами. Сидя перед хазретом, они читали в «книге о джихаде» об удивительных видах оружия и приобретали «военные познания», — им было уже по двадцать лет.
По окончании урока, едва ушел хазрет, шакирды шумно заговорили о войне с кяфирами и о диковинных видах оружия.
Горячая молодая кровь Вахита забурлила, сердце стало биться учащенно, и он заговорил. Ударяя себя в грудь оголенными руками — рукава Вахит засучил для омовения перед полуденной молитвой, — он начал храбриться:
— Если нападут на нас, ей-богу, первым пойду на войну. Сегодня же надо приготовить хорошую дубину: в случае чего я размозжу голову одному-двум кяфирам!..
Вокруг него собрались шакирды. Махмут не отставал от Вахита:
— Если начнется война, я снесу голову нескольким кяфирам! — И он прихвастнул своим бесстрашием: — А интересно было бы, начнись настоящая война!..
Кто-то из шакирдов сказал:
— Будь я силен, как хазрет Гали, я бы одним взмахом отправил в преисподнюю тысячу кяфиров. Хорошо быть таким батыром, как он!
Шакирд, стоявший рядом, возразил:
— Ведь у Гали-батыра был меч Зульфакар, удлинявшийся при взмахе, и быстрый, как ветер, конь Дульдел. А где ты возьмешь все это?
Но первый шакирд ответил:
— Будь у меня сила Гали-батыра, меч нашелся бы. А не то я схватил бы за верхушку высокое дерево на берегу Волги, выдернул бы его с корнями и, размахивая им, громил врагов.
Но ему возразили:
— Что ты будешь делать, если встретишься с таким сильным кяфиром, как Салсал? Он одним ударом отправляет на тот свет.
— Я ведь говорю: будь у меня сила Гали-батыра, — отвечал шакирд, потрясая кулаками и демонстрируя свою храбрость. — Если бы это было так, уж я показал бы Салсалу!.. Одним махом отправил бы его душу в преисподнюю!
Подумав немного и набравшись отваги, Вахит тоже сказал:
— Если придется воевать, будем сражаться за веру. А доведется умереть, умрем, как шахиты, и попадем без допросов в рай. Там нас ждут гурии, вильданы и гильманы. И зачем эти бедняги кяфиры воюют?
— Они воюют потому, — ответил кто-то из великовозрастных шакирдов, сочувствуя «невежеству» кяфиров, — что не понимают всего этого, а если бы поняли, то сами пришли бы к нам и стали мусульманами!
Совершив омовение, шакирды в чалмах отправились в мечеть. По пути они продолжали судачить о войне, о кяфирах, о том, что во время войны ангелы бывают на стороне мусульман и тоже сражаются против иноверцев.
Прислушавшись к этим разговорам, младшие шакирды задумывались о многом: им хотелось стать такими же могучими, как Гали-батыр, и воевать, побеждая таких сильных кяфиров, как Салсал.
Когда взрослые ушли в мечеть, кто-то из младших шакирдов подобрал с земли палку и, вообразив себя Гали-батыром, стал скакать и размахивать ею.
— Я Гали-батыр! — восклицал он. — Одним взмахом я уничтожаю тысячу кяфиров!
— Если ты Гали-батыр, — крикнул другой шакирд, — я Салсал! — и. сжав кулаки, двинулся ему навстречу.
Все шакирды разделились: одни взяли сторону «Гали-батыра», другие — «Салсала». Шакирды, стоящие за «Салсала», двинулись в наступление, а сторонники «Гали-батыра» пошли навстречу с воинственным возгласом:
— Вот идут кяфиры!
Шакирд, изображавший Гали-батыра, размахивая палкой, крикнул:
— Зульфакар растягивается, бегите! — и врезался в гущу «кяфиров» — солдат «Салсала». Бой разгорелся.
Кто-то из мальчиков заплакал пронзительным голосом:
— Лля-ля-ля!..
Разгоряченные дракой, мальчишки не обращали внимания на жалобный плач; все перемешалось, и битва разгоралась все сильнее.
Вот еще один из малышей вышел из строя и громко заревел.
В пылу боя шакирды и не заметили, сколько прошло времени. Старшие шакирды вернулись из мечети, и казы, заглянувший сюда раньше других, сердито крикнул:
— Вы, свиньи, что делаете?!
Только после его сердитого окрика шакирды прекратили схватку «Гали-батыра», «Салсала» и их приспешников.
Мальчишки, получившие ушибы, жалобно плакали. У одного из них распух и украсился синяком глаз, у второго текла кровь из расцарапанного уха.
Но этим дело не ограничилось. «Война» грозила разгореться с новой силой. Братья пострадавших подняли шум, требуя наказания зачинщиков и драчунов, побивших малышей. Братья драчунов вступились за своих. Медресе снова наполнилось шумом и гамом. Только вмешательство казы и хальфа предупредило назревавшую драку.
Покончили на том, что зачинщиков, изображавших Гали-батыра и кяфира Салсала, троекратно хлестнули прутьями по спине. «Воинственный пыл» шакирдов немного поостыл, и они разошлись по своим местам: кто уселся за чай, кто — за обед. Только «Гали» и «Салсал», которым казы отпустил по три хлестких удара, всхлипывали, и пострадавшие мальчики сидели, низко опустив головы и глядя себе под ноги.
Но вскоре и они, позабыв свои сегодняшние горести, стали вести себя, как обычно. Старшие шакирды принялись за повторение оставленной хазретом «книги о джихаде». Эта увесистая книга казалась им очень важной, собравшей воедино все человеческие познания. Ведь тысячи шакирдов держали в темноте и внушали им, что откровения «Мухтасара» и есть подлинное знание.