XXVI
«Не он ли это?»
В один из кипучих революционных дней после Октябрьской революции в губернском городе N… состоялась большая демонстрация. Большевики отдавали все силы тому, чтобы в каждом темном уголке необъятной России — одной шестой части земного шара — взвились красные знамена с бессмертными словами: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» На площади губернского города, где собрались тысячи людей, произносились взволнованные речи.
Вначале говорил худощавый человек с темными, горящими глазами. Он распрямил грудь, оглядел многотысячную толпу и заговорил отчетливым, звонким голосом:
— Товарищи! Сейчас в России пролетариат отнял власть у буржуазии. Мы обязаны сохранить эту власть и еще выше поднять красное знамя свободы. Рабочие и крестьяне, сумевшие в кровавой борьбе завоевать власть, сумеют и сохранить ее! Только советская власть сумеет объединить трудящихся разных наций, освободить угнетенные нации и рабочих из когтей капитала, из империалистического рабства. Отныне трудящиеся народов Востока, угнетавшиеся царизмом, станут полноправными людьми на земле. Смело зашагают они вперед к заре человечества — социализму! Теперь открылись дороги к исполнению великих желаний народов… Пали оковы, завоевана свобода, которой никто не отнимет у нас…
Он много говорил о политике Советской власти, и слова оратора не раз прерывали аплодисменты и восторженные крики толпы.
— Да здравствует союз трудящихся, направленный против капитала! Долой грабительскую войну! закончил он свою речь. — Да здравствует вождь Октябрьской революции Ленин и его соратники!
После него говорили еще несколько человек, вся площадь пела «Интернационал», и с пением, которому уже не могли помешать каратели, участники демонстрации начали расходиться.
Неожиданно группа людей, стоявших близ трибуны, с возгласом: «Ура Сагитову!» — окружила того, кто открыл этот митинг.
Широкоплечий, крепко сбитый солдат, один из этой группы, с самого начала слушал первого оратора, не пропуская ни единого слова, всматривался в его лицо, будто что-то вспоминая и спрашивая себя: «Не он ли это?» Теперь солдат схватил его за плечи и взволнованно спросил:
— Вы Нури Сагитов?
Они внимательно смотрели друг на друга, и Сагитов произнес:
— Да, я Нури Сагитов, а ты кто?
— Я Вахит Ягфаров. Может быть, помните, как мы познакомились в теплушке? Мы вместе служили в Киеве. Вас осудили тогда за подпольную работу к десяти годам каторги…
— Сейчас вспомнил, — сказал Сагитов, улыбнувшись, — узнал. Тогда ведь и ты чуть не попался, хотя ни в чем не был виноват…
Он крепко пожал руку Вахита.
Двое старых знакомых, расставшихся давным-давно, были обрадованы этой встречей и условились повидаться вечером.
— Когда я впервые встретился с тобой, — сказал Вахит, все еще не выпуская руки Сагитова, — я был темным человеком. С той поры я прошел много ступеней жизни, понял смысл борьбы, которая сейчас происходит. Отныне я клянусь до самой смерти быть вместе с тобою в рядах революционных трудящихся, бороться против врагов пролетариата.
Он еще раз пожал руку Сагитову и вместе с другими ушел вперед, за красным знаменем.
Шли годы, и скупые газетные строки напоминали нам о героях этого правдивого повествования:
1919 год.
«…командир…ской роты Вахит Ягфаров ранен на Оренбургском фронте».
1920 год.
«…командир…ской бригады Нури Сагитов за большие заслуги в борьбе с белыми награжден орденом Красного Знамени».
1921 год.
«…Нагим Аминов назначен губернским комиссаром просвещения».
1922 год.
«…житель деревни… Сулейман-бай Ямилев сбежал вместе с белыми. Его дома переданы под школу и библиотеку».