XIV
Первые и последние письма
Хотя родители Вахита не баловали его теперь письмами, как прежде, каждые десять — пятнадцать дней, но все же он почти ежемесячно получал весточку от них. И каждое новое письмо казалось копией предыдущего. Каждое из них неизменно начиналось словами:
«Письмо — половина свидания…» Затем в строгом порядке шли поклоны от отца Галляма, от матери Фаузии и сестры Марьям, которые никогда не забывали напомнить, что они извелись, тоскуя по Вахиту; затем передавались поклоны от всех родственников и соседей, с подробным перечислением имен и степени родства. Заполнив одну-две страницы письма поклонами и добрыми пожеланиями, родители переходили к делам, не забывая ни одной мелочи деревенского быта.
«Забыли сказать, — сообщали они вслед за многими другими подробностями: — дед Гайнутдин умер после тяжелой болезни, да укрепит бог его веру. Дочь Сахибгарая Халимэ отдали замуж за Шамсетдина — сына Галяу, живущего в нижнем конце деревни, неделю назад состоялась их свадьба. У Шамсии родился сын, и ему дали имя Аллабирде… Приступили к сенокосу. На покосе у Чарлака сложили сорок копен, свежее сено сметали в стог. Дождей не было. Кажется, этот год выдался плохой — дождей давно не было. Хотя мы ходили молиться, чтобы испросить дождь, но дело не двигается. Хлеба очень плохие. Цены на хлеб поднялись; видимо, придется продать одну корову… В этом году хлеба засеяли не много. Помещик назначил такую цену на землю, что мы не могли арендовать. Взяли зажиточные люди, не нам чета… Сахи убит лесником помещика. Бедняжка Аскап осталась с полным подолом детей. Они боятся подать в суд на помещика, не то он отдаст свою землю соседней деревне, а нашей деревне не даст и десятины; боятся, что помещик сгноит их в тюрьме… На базаре в Актау встретил хазрета, дал ему двадцать копеек садака, он прочитал длинную молитву, расспрашивал о тебе и сказал, что если ты благополучно вернешься, то, получившись, станешь муллой или муэдзином. Старайся быть благочестивым и вернись домой, сын мой… Да, еще забыли сказать: ожеребилась гнедая кобыла, жеребенок растет очень красивый…»
Так и чередовались в письме все эти важные для деревни вести. А в самом конце неизменно стояло: «С просьбой письмо написал ваш отец Галляметдин, сын Ягфара».
Вначале Вахит перечитывал эти письма от слова до слова и радовался поклонам, деревенским новостям, знакомым именам. Но с течением времени вести из деревни стали огорчать его.
Раньше, получая через отца поклон от хазрета, Вахит радовался, мечтал вернуться в деревню, в медресе, на его уроки; Вахит слал ответные поклоны и просил хазрета вознести святую молитву за него, бывшего шакирда. Теперь же Вахита не радовало внимание хазрета. Все еще получая заботами родителя, поклоны от хазрета, он в своих письмах не слал приветов и не просил у хазрета благословения.
Прежде Вахит не задумывался над происхождением и размерами помещичьих земель, теперь же, получая известия об убийствах крестьян лесниками помещика, о том, как помещик набивает цену на землю, оставляя голодными целые деревни, он стал размышлять и об этом.
С. течением времени Вахит стал все лучше понимать, за кого и ради какой великой цели борются революционеры, те, что вышли с красными флагами на майскую демонстрацию; его ненависть к помещикам и тем, кто защищал их, росла и крепла.
Прочитав в письме отца обещание хазрета подучить Вахита по возвращении домой и сделать муллой или муэдзином, Вахит насмешливо улыбнулся. Отцу он писал: «Если я вернусь живым, то не для того, чтобы быть муллой или муэдзином. Если я смогу быть хорошим крестьянином, который живет своим трудом, мне этого достаточно…» Хазрету он даже поклона не передал.
Вместо этого Вахит написал, как возмущает его убийство Сахи лесником помещика и то, что помещик бесстыдно набавляет арендную цену, и такими непостижимыми для родителей словами закончил он свое письмо. В ответном письме отец даже высказал обиду на такое непочтение Вахита к хазрету и помещику и коротко сообщил деревенские новости:
«Эти дни я что-то болею. По дороге с поля телега перевернулась, я остался под оглоблями и повредил поясницу. Верно, оттого и болею. Махмут собрал притвор — быть муллой в деревне Сабитово. Он приезжал к нам, свататься к нашей Марьям. Мы очень обрадовались, но решили подождать твоего возвращения. Марьям будет счастлива. Да пошлет тебе бог благополучное возвращение, и дай нам бог вместе справить счастливую свадьбу…»
Вахита огорчили эти вести, и он ответил без задержки:
«Я очень расстроился, узнав, что ты болеешь. Пока твоя болезнь не усилилась, поезжай к врачу в больницу деревни Кзыл-Яр. До моего возвращения не давайте обещания выдать Марьям за Махмута… Еще посоветуемся… Кроме муллы, есть на свете и другие люди…»
Это письмо Вахита было последним до его возвращения в деревню.